Все три небоскреба «Азриэли» - ракурс непривычный: цилиндрическая башня в центре казалась намного выше, потому что была ближе. Параллелепипеды по краям воспринимались как крылья. Расположенное еще ближе 17-этажное здание Генерального штаба казалось основанием единого высотного комплекса, так, что цилиндр как бы вырастал из чаши вертолетной площадки на крыше министерства обороны. Есть в Тель-Авиве комплекс высотных зданий, включающий в себя три башни «Акиров», - если смотреть на него через парк Яркон с улицы Роках. А если через парк Дубнов и мимо Израильской оперы, через арку на шпиль с антенной на башне «Марганит» в Кирие, поднявшись на смотровую площадку на 49-м этаже круглой башни «Азриэли», откуда мегаполис виден до самого моря. А если прокатиться по морю на прогулочном катере, который выходит из порта Яффо, и окинуть взглядом панораму прибрежных отелей с незабываемым силуэтом здания «Бейт-Опера», тогда окончательно убеждаемся в том, что Тель-Авив – один из красивейших городов Средиземноморья.
Тель-Авив был задуман как «обращенное к морю лицо еврейского ишува».
Основатели первого городского квартала Ахузат-Байт спорили о том, как поставить первое в городе многоэтажное здание – гимназию «Герцлия»: вдоль железнодорожной дороги или перпендикулярно. Решили поставить вдоль, чтобы дети могли помахать рукой проезжающим поездам. Это было ошибкой. Когда город разросся, здание гимназии перегородило подходы к домам и вынудило проложить параллельно улицу Алленби. Все магазины переехали туда, а цветущий квартал пришел в упадок.
В начале 1930-х годов сюда хлынул поток иммигрантов из Германии, в том числе архитекторов – выпускников Академии искусств и дизайна из Дассау. И расцвел белый город, 4 тысячи домов в стиле баухауз – адаптированном к средиземноморскому климату. То есть с плоскими крышами, огромными окнами, сплошь закрытыми гигантскими жалюзи, и на колонах, чтобы дети могли играть в тени. Довоенный Тель-Авив сделался полигоном передовых архитектурных идей и превратился в настоящий «город будущего». Послевоенные волны репатриации принесли центру Тель-Авиву упадок. Замерла городская жизнь, заброшен был пляж, люди начали уезжать. А потом на берегу построили отели, и тель-авивские пляжи вновь обрели всемирную известность.
Построили автобусную станцию (старую), и пришел в упадок престижный и дорогой квартал Рамат ха-Шарон на улице Алленби – жители убежали от шума.
Застроенная в 1938 году по проекту Жени Авербух площадь Цины Дизенгоф была настоящим архитектурным шедевром, форма которого подчеркивалась длинными полукруглыми балконами окружающих ее зданий.
Но в 1970-е годы решили ликвидировать дорожные пробки вокруг нее, поэтому пристроили к площади второй, пешеходный, этаж. В результате она пришла в запустение, несмотря на фонтан с цветомузыкой, а пробки выросли еще больше. Самую большую в Израиле площадь, Кикар ха-Медина, ждал расцвет, ведь ее проектировал сам Оскар Нимейер. А потом архитектор Йо Минг Пей, тот самый, что возвел пирамиду возле Лувра, захотел построить на ней что-то очень высотное, по форме напоминающее подкову. Построить ничего такого не построили, и теперь площадь знаменита тем, что там расположились самые дорогие бутики.
Бесплатные парковки Тель-Авива смотри здесь
| 
